Поэзия – особый мир, в котором душа отвлекается от обыденности и празднует свободу. Она есть слово, исходящее не столько от разума, сколько от сердца.

В стихах дышит сама жизнь – это знают все, кто любит поэзию. Поэзия чарующе манит нас как своей приятной, музыкальной, ласкающей ухо формой, так и своим ярким, картинно-выраженным и вдохновляющим содержанием.

Поэзия – это, наверное, одно из самых гениальных достижений человечества. Изливать свои чувства в стихотворной форме, запечатлевать в рифме свое мироощущение, мечтать о будущем и вспоминать прошлое, одновременно обращаясь к миллионам и оставаясь при этом наедине с собой, - на это способна только поэзия, величайшее из искусств, созданных человеком. Мы славим мир поэзии, воспевающий любовь, красоту, человеческие взаимоотношения.

Не многие становятся великими и известными поэтами, но многие хотя бы раз в жизни пытались сочинять стихи. Ведь большинству людей далеко не чужды те «прекрасные порывы души», которые и побуждают человека взять ручку, листок бумаги и начать творить.

С Доном связаны имена многих выдающихся представителей русской литературы. Пушкин и Лермонтов, Чехов и Станюкович, Горький и Маяковский, Фадеев и Шолохов. Одни из них родились на Дону, другие побывали на его гостеприимных берегах.

Есть среди наших земляков – кагальничан знаменитости.

И не знаю – какою судьбою

И каким несказанным трудом-

Мы давно уже вместе с тобою

По нелегким дорогам идем.

Эти строки принадлежат нашему земляку поэту Сергею Александровичу Королеву, имя которого носит наша Кагальницкая Межпоселенческая центральная библиотека. Этой весной поэту Сергею Королеву исполнилось бы 90 лет. Имя донского поэта Сергея Александровича Королева ( 1934 – 1985), по мнению многих писателей и читателей, входит в число лучших донских авторов.

Сергей Александрович Королев родился 4 апреля1934 года в г.Ростове-на-Дону, куда переехали в свое время из станицы Кагальницкой его отец Александр Николаевич и бабушка Евдокия Петровна, но все годы он чувствовал притяжение родной станицы, куда приезжал к тете Таисии Михайловне Ерофаловой ( Королевой). Кагальницкая проходит незабываемой нитью через стихи и дневники С.А.Королева, поскольку у него не было иной «фамильной вселенной».

…Я снова здесь, где сладок дым кизячный,

Где дом, знакомый с колыбельных пор,

Где ходит пыль по улице Казачьей

Полунаметом и во весь опор.

Никем не зван, да и никем не признан,

Забытый узник городских сует,

Опять к тебе, станичная отчизна,

Пришел я на поклон и на совет.

 

Улица Казачья, где некогда проживали Королевы, вырастает в тему казачьей родины. Бабушка Евдокия Петровна, рано потеряв мужа. Переехала с многочисленными детьми в ростовскую Нахичевань, и ее рассказы наведут внука на мысль заняться своими истоками.

« Отец ломает старый дом»

Отец ломает старый дом, да так старательно ломает,

Как будто он не понимает, что нет, не дом идет на слом.

От вида голых рам, стропил вонзилась в сердце боль тупая...

Я здесь, в немирный мир вступая; седой порог переступил.

Да, захирел, конечно, дом, весь покосился, стал горбатым.

Но в нем мои мечты, утраты, он мне когда-то был гнездом.

А рядом, окнами маня, вознесся новый — стройно, дерзко...

Но кем он станет для меня, но чем заменит память детства?

Отец ломает старый дом. Трещат подгнившие полати.

Мать говорит:— Помог бы бате... И я беру тяжелый лом.

 

Отец пройдет три войны - и триста смертей обойдут его, чтобы я, тогда еще и не подозреваемый никем, жил сегодня. Он хотел рассказать о своих корнях, о семье Королевых, что жила в станице Кагальницкой, об отце, который работал в кооперативе, ездил в Мокрый Батай.

« Я - внук степи,

Сын города- потом.

Мне в откровенье

Бабушкины сказки.

Но не терплю, подделывая краски

Ложь малевать

На фоне золотом»,-

Напишет он, став известным российским поэтом. Мысленно он всегда будет возвращаться к «станичной отчизне- на поклон и на совет».

Символ отцовской земли придает глубинную окраску всей лирике поэта…

Где отчий дом,

Оставленный и старый,

Где от сверчков еще полынней ночь,

Копытный топот выпрыгнул из яра,

Овеял смутой и унесся прочь…

В сыром логу

Не звонкий и небыстрый,

Девичий голос срублено поник,

Когда сгасил с подков крутые искры

Под дончаком

Взбурливший Кагальник…

 

Поэт говорит о том, что в отцовской станице , он, по его утверждению,» блудный сын казачий» и « потерял себя и отыскал..».

«Отчий край»

Отчий край –

пятьдесят дворов

да трава молодая,

за рекою стадо коров,

а в реке – гусиная стая.

Отчий край –

молоко парное

да пахучее тесто…

За Гусынку ушло озорное

босоногое детство.

А в Гусынке –

рыжее солнце,

будто брошенный мною пятак.

Я смотрю и думаю:

хлопцы,

пацаны мои,

как же так?

Неужели там, под водою,

почернеют наши медяшки?

Неужели по отчему дому

Не вздыхается тяжко?..

 

Война застанет семью Королевых в Ростове, где Сережа с мамой Ниной Георгиевной, ожидая весточку с фронта от отца, едва сводили концы с концами. Были месяцы оккупации, непрошенный квартирант- фашистский летчик. С восьми лет вместо школы он вынужден был вместе с матерью и бабушкой пережить немецкую оккупацию.

Были мытарства с матерью по кубанским дорогам в поисках хлеба. Была страшная картина казни наших военнопленных на улице города, с бесшабашностью подростка он увяжется за колонной ростовчан, которых поведут на расстрел в Змиевскую балку, и дойдет с ними до « пункта санитарной обработки». Его спасет незнакомый мужчина, который выхватит его из толпы и приведет домой.

Обо всем этом он так и не решится написать, не найдет слов, только появятся строки:

« Все мы родом - из 22 июня,

Все 9 мая мы вновь

Рождены…»

( стихотворение « Бабушкины сказки»)

«Игры военных лет»

Шла война, а мы в войну играли:

В плен самих себя же забирали,

Палками лупили по спине,

В стычках зубы и глаза теряли,

А случалось даже умирали,

Ибо на войне как на войне…

Затихали, удаляясь, пушки;

И тогда, до срока затаясь,

Смертью начиненные игрушки

Взрывами корежили и нас…

Шла война, а мы в войну играли:

Из патронов порох выбирали,

Тол коптил на пустырях в кострах…

Сызмальства деля между собою

Лакомство убогое любое,

Были мы помечены судьбою

Разделять бесстрашие и страх.

Жили, сколько жизни отпускали.

И к войне – что делать! – привыкали,

Точно к пеклу посреди зимы.

Привыкали к дальним канонадам.

Привыкали к чьей-то смерти рядом,

Привыкали к этим пленным гадам,

К ярым играм привыкали мы.

Шла война, а мы в войну играли:

Что приобретали, что теряли,

Брали в будущее – что кому.

И сейчас порой с полоборота

Обожгу вдруг яростью кого-то,

Но – отдам последнее ему…

 

Окончив семилетку, поступил в техникум железнодорожного транспорта, но перешел в школу рабочей молодежи, чтобы подготовиться к экзаменам в пединститут. В 1958 году, после окончания института, работал методистом в областном управлении культуры, заведующим методкабинетом культпросвет работы облсовпрофа, в 60-70 годы - лит сотрудником в газетах « Речник Дона», « Связист», « Автотранспортник», « Кооператор Дона», « Комсомолец».

Началом своей литературной деятельности сам он считал 1969 год, когда его стихи были опубликованы в журнале « Дон». Большинство стихов посвящено « станичной Отчизне», приметы которой служили для него основой в творчестве. Свой путь он осмысливал в контексте истории России и казачества, в частности тяготел к былине, притче, донской песне, сам «играл» казачьи песни.

Он был веселым, жадным до жизни человеком и, несмотря на неурядицы быта, по- своему счастливым.

«Я говорю себе - спеши!

Я говорю себе - лети!

Невиданное совершить,

Неслыханное воплотить!

Свое по счету заплачу,

Чтоб не одалживаться впредь.

Из крайних сил спешу, лечу…

Остановиться – умереть!»

 

Да я и сам – не крепче кремня.

И то, что сделал, по цене

Покажет время, только время.

Но уж, наверное, - не мне.

 

В этих стихах - весь Сергей Королев, его принцип жизни. Именно эти слова высечены на надгробии поэта как символ вечной жизни.

Судьба не одарила поэта всеобщим признанием и славой: путь к читателю начался после выхода первого сборника « Ястребиное небо» в 1978 году, когда ему минуло 44 года. А за четыре года до смерти выходит его вторая книга « Позднее лето» в 1981 году. Две небольшие книжечки при жизни - малое пространство духовного восхождения на поэтический Олимп. После смерти « голос его тихих песен» не замер, не оборвался, а только стал набирать силу жизни в большом времени литературы. Выходят его сборники в Москве, в 1987 г., « Воспоминание о песне, в Ростове, в 1989 г. « Обратное время», в 1996 г. « Небесное кочевье», в 2002 году « Вещий посох».

 

Линии жизни и творчества С. Королева полностью проходят по следам судьбы поэта- небожителя, земного его пути в трагической истории России ХХ века. Все скоротечно, мимолетно в мире, устремлено к концу, подчинено закону исчезновения; душа поэта беззащитна перед натиском времени; и только поэзия принимает и хранит чашу жизни поэта, земного странника.

 

С. Королев большую часть жизни провел в городе, но никогда не забывал «тихий, степной Кагальник» - свою « станичную отчизну», куда не раз возвращался «на поклон и на совет», и именно оттуда потянулись « живые корни» его поэзии.

« Позднее лето»

Отшелушило лето свой початок,

А дел-то целый короб непочатых!

Горячий гул по-над полями смолк.

Обидно мне, что так я мало смог…

С того и в закромах моих не густо.

Упрямой думой затуманен взгляд.

А рядышком скрипит, сползая с гряд,

Упругая ушастая капуста.

А воздух августа так густ и стыл,

И яблоки взрывным налиты медом,

И хлебной сытью пахнет по ометам,

И рвется прочь избыток спелых сил…

… Я снова здесь, где сладок дым кизячий,

Где дом, знакомый с колыбельных пор,

Где ходит пыль по улице Казачьей

Полунаметом и во весь опор.

Никем не зван, да и ни кем не признан,

Забытый узник городских сует,

Опять к тебе, станичная отчизна,

Пришел я на поклон и на совет.

Готов за все к ответам и отплатам.

Передо мною - строгий ныне путь:

Отсвадьбовал, отпировал, отплакал,

Отвеличалился, отстучался в грудь…

Я – внук степи. Сын города – потом.

Мне в откровенье бабушкины сказки.

Но не терплю, подделывая краски,

Ложь малевать на фоне золотом!

Не лгу себе ни устно, ни печатно

И ныне, отрешась от дум печальных,

Я вновь доверился моей звезде.

 

Отшелушило лето свой початок,

Отшелушило лето свой початок,

Зато уже и зерна - в борозде…

Станица, степная Донщина с ее « ястребиным небом» явились для поэта своеобразной стартовой площадкой. Начинал Королев с фольклора, -с « бабушкиных сказок», казачьих песен. Он тянулся ко всему изначально, мучительно искал свое, иногда ошибался, но все же находил силы не изменить в главном. Поэзия для него – служение Родине, он не пишет, а проживает строку. Нельзя не почувствовать волнение, слушая эти строки :

Его поэзия проникнута весомыми строками о сыновьей гордости и нежной любви к милой сердцу Донщине:

Не мне ли быть

живу твоим

Нескудеющим хлебом,

Твоею водою, донская моя сторона?

Мое это поле, мое ястребиное небо –

Так станьте же песней,

И пусть не затихнет она!

Тонкая, глубоко лиричная, сродни есенинской, поэзия Королева нашла своих читателей и на многие годы заслужила их уважение и любовь. Многие его стихи стали известными песнями.

 

звучат песни

Есть в стихах Королева заметная особенность: мелодичность, песенность. Сила поэта в конкретности живых деталей, в подлинности поэтического волнения. Королев естественен и непринужден. Приметы родного края – не декоративно-поэтический фон- во всем ощущается жизнь поэта, его душа. Поэт любит « эту равнинную ревнивую землю», « это степное ястребиное небо». Поэтому- то иные стихи у него так целомудренны и щемящи.

« Донник»

 

Мед источал, в стогах привянув.

Смягчал свирепую махру.

Был он и дымным и медвяным

На обжигающем ветру.

Когда, бывало, на развилках

Походных песен таял звук,

Вдоль тех дорог, на ломких былках

Качались искорки разлук...

Родимою щемящей сушью

Цветка дышало естество.

Так ласково смущал он душу,

Что звали любушкой его.

 

Им пахли волосы любимой,

По троицам — отцовский дом.

Казак, измыканный чужбиной,

Завидев донник, видел Дон.

Ах, донник, робость полевая!

Ты — как упрек передо мной:

Степных имен не узнавая,

Бреду по родине степной.

И вот случайно на ладони —

Стеблинка в нежной желтизне.

Неужто донник?

Точно, донник!

Вдыхаю мед — и горько мне...

 

 

В стихах Королева – краски, звуки, запахи донской степи. Здесь – и полынная дымка, и ковыльная седина, и полынный шлях, и древние курганы, и цокот копыт резвых, как ветер, дончаков, и шелестящее течение Тихого Дона. Его лучшие стихи неторопливы, раздумчивы, наполнены емкими поэтическими образами. Собранные – вместе, они представляют одно целое, одну взволнованную песню о « земле и сердце Дона» . За каждой строкой чувствуется беспокойный, подчас противоречивый характер лирического героя, влюбленного в землю предков.

Стихи Королева глубоко патриотичны. Патриотизм для него – не причина, по которой пишут стихи, а следствие бескорыстного духовного родства с донской водой, с виноградной лозой, с землей не воображаемой и приукрашенной, а такой, какая она есть, со всей ее болью, горечью, величием и неустроенностью.

 

Я - внук степи. Сын города – потом.

Мне в откровенье бабушкины сказки.

Но не терплю, подделывая краски,

Ложь малевать на фоне золотом.

 

В этих строках яснее ясного выражен творческий принцип поэта. Этому принципу Сергей Королев оставался верен до последнего вздоха, до последней своей строки, в этом сконцентрировалось мужество его самобытного и неудобного в эпоху застоя таланта. И не нужно слишком тщательно изучать эти бесхитростные открытые строки, чтобы понять, что каждая не просто написана, а именно выстрадана, вырезана из живой плоти природы и поэта, и в каждую строку вдохнута жизнь: вкус, цвет, движение, объем и мысль. Поражает его требовательность к слову, точность в поиске образов, беспощадность к отбору стихов.

 

Единая канва его поэзии – это любовь к жизни, восторженная, всеобъемлющая. У стихов есть ценное качество – возвращать зрение читательской душе, если оно притупилось или поутратилось. Достигается это тем, что стихи пронизаны болевыми импульсами поэта, непроизвольным пророчеством близкой трагедии. Но это не безвольное нытье, не жалобы, не соискание жалости и снисхождения, а поэтический подвиг предчувствующего свою скорую гибель человека. И он торопится излить всего себя без остатка в поэзии, достойной стать классическим образцом, дополняющим русскую литературу.

 

Творчество Сергея Королева – яркий образец преемственности национальных традиций и особенностей донского края : он мог мастерски поэтизировать быт станицы, казачий уклад, характеры и судьбы своих земляков, но все живое и сущее в его стихах отразилось в совершенно новом ракурсе, его талант видения изумляет.

Чебачный , дымный , винный дух базов,

Раскаты свадеб с песенною ярью.-

С такою нестареющею старью

Взнесенных ввысь казачьих голосов!

… Родительница степь!

Ты осени себя и нас живящими ветрами

Да прорастут и всколосятся дни,

Для вечных нив распаханные нами!

 

 

 

Королев был скромным, но ответственным за каждое слово человеком. Всякий ,кто возьмет в руки любой сборник стихов не разочаруется в образе поэта. Тут и дар и трудолюбие.

 

Донской поэт А.Рогачев ценил поэзию Королева, он писал : « Есть поэты, чьи стихи сработаны мастеровито, виртуозно, но, читая их, чувствуешь, что они существуют отдельно от автора. Стихи же Королева органичны. Они от земли и плоти. В них выстраданное и пережитое…»

 

« Чем старше становлюсь, тем труднее пишу, тем меньше прощаю себе»,- написал как-то С.А .Королев. Любовью к маме пронизаны строки его поэзии и прозы. Последние годы жизни он не мог работать так, как хотел бы: гангрена, астигматизм, боли – физические и душевные. Но всегда рядом была Нина Георгиевна, для которой он самый дорогой и любимый.

 

Самое большое горе для матерей - пережить своих детей!

Для нее годы без Сережи были наполнены не только слезами – именно благодаря ей состоялась презентация сборника « Небесное кочевье», завершающего творческое наследие писателя.

Она опубликовала этот сборник, куда вошли полусказочные истории, рассказы, зарисовки, эпизоды, эссе, дневники и записные книжки. Это благодаря настойчивости и великому желанию матери помочь сыну найти все новых и новых читателей.

Нина Георгиевна с гордостью и любовью говорила , что этот сборник есть в библиотеках Америки, Германии, Польши, Болгарии. В России юбилей С.А. Королева отмечала литературная общественность не только на Дону, но и в Москве, Ленинграде, Архангельске, Вологде, Владимире. Губернатор нашей области В.Ф.Чуб , вручая Н.Г. Королевой свидетельство « Лауреата премии им. Чехова» на имя ее Сережи, низко поклонился ей за материнский подвиг.

 

Красивая, несмотря на свои преклонные годы , она излучала свет, на который собирались друзья поэта. Она всегда была рада им – как будто вчера он заваривал крепкий чай и по неизбежным заявкам друзей читал стихи.

Как недавно это было… А теперь королева Королева ( так назвал ее Д.Долинский) заваривала чай с донником и читала его стихи *****************

« Мать, таясь, гадала,

Ей шептали:

« Пусть боится книг, друзей

И женщин…

Только сын ее добился

Счастья».

«Разговор с матерью»

… А как станет меня маета донимать,

Как склонюсь головою, тяжелой от дум, -

Нашумит на меня моя добрая мать,

И, глядишь, Улыбнусь под заботливый шум.

 

Ну, конечно же, я горевать поспешил!

Ей ведь что? Ей всего – то и нужно утех –

Чтоб не пил, не курил да разумнее жил,

Чтобы жил я как все, но счастливее всех:

- А чего не добыл ты, сынок, и не жди.

Видишь, люди живут – и довольны вполне!..

И нет-нет намекнет, что не худо, поди,

Тоже в очередь к благам пристроиться мне.

 

Мама, мама… Такая на мне уж печать,-

Не зачти мне, пожалуйста, это в вину! –

За кого-никого – криком буду кричать,

За себя самого – и словца не шепну.

Но сама посуди: разве слаб я и слеп?

Под бедою клонюсь, принимаю навет?

Видишь – сытым живу. Или хлеб мой – не хлеб?

Да и зрячим живу. Или свет мой – не свет?

Ты ,защита моя, не гляди, что грущу.

Мне навет – не навет и беда – не в беду:

Из чего-то я большего выход ищу,

Ну, а если ищу – непременно найду!..

 

Всего полвека жил он рядом с нами. При жизни вышло два сборника его стихов « Ястребиное небо» и « Позднее лето». Тяжело больной, поэт допоздна засиживался в рабочем кабинете, спешил закончить сразу две рукописи, которые он символически назвал « Прощание с песней» и « Обратное время». Обе книги будут изданы уже после смерти поэта. В последние годы жизни , когда зрение резко ухудшилось, он диктовал стихи матери – Нине Георгиевне – или записывал на диктофон. Писатель А.Калинин назвал его поэзию истинной и высокой. « Благодарю за позднее, но такое яркое лето. Кланяюсь поэзии истинной и высокой, Анатолий Калинин» . Эта телеграмма после выхода « Позднего лета» С.Королева – высокая оценка его творчества.

 

Сергей Королев ушел из жизни 23 августа 1985 года, ему исполнился лишь 51 год. После кончины Сергея, усилиями его близких и друзей в 80-90-е годы были изданы еще три книги, и вот, наконец итоговый том: « Вещий посох» ( 2002 г.), вместивший в себя, по сути, все литературное наследие писателя. Кроме стихов , здесь под одной обложкой собраны рассказы, зарисовки, эссе, фантастические истории, страницы из дневника. Перед нами – глубокий и тонкий лирик, чем-то близкий по духу Есенину, и вместе с тем философ, мыслитель, пристально- зорко вглядывающийся в окружающий мир. Эта книга нашла своего читателя, открыла еще одну полузабытую страницу нашей богатой традициями ( и талантами) российской литературы!

Решением городских властей на доме, по проспекту Ворошиловскому в г. Ростове – на - Дону, где в последние годы жил поэт, установлена мемориальная доска.

В 1999 году Кагальницкой районной библиотеке присвоено имя С.Королева.

 

Широки поэтические горизонты поэта. В них органично вписываются и отцовская хата, и земной шар. И при этом поэт остался самим собой, цельным в главном – попытке найти и осмыслить себя в цепи поколений.

 

Стихи Сергея Королева невозможно читать без волнения. Они завлекают, затягивают в глубину, заставляют сопереживать автору и очищают сердце. Переоценить творчество этого замечательного поэта трудно, куда больше было недооценок. За 30- летний творческий путь – две маленькие книги – это ничтожно мало. Стихи Королева не элитарны, они для всех и каждого, и никто не останется равнодушным: они как живая вода, как верное средство от « засухи души».

Сергей Королев

Снова душу мою встревожит

Светлый лик на камне анфас,

Снова тихо шепну Сереже:

Как ты рано ушел от нас…

 

Ты в какую подался волость,

Недоступную нам живым?

И умолк твой мятежный голос,

И застыл твой жест, недвижим.

 

Недопитая чашка чая –

Не того ли, что без затей

Мы заваривали, встречая

Поздний час на кухне твоей?

 

Помню, сумерки лиловели,

И взахлеб говорил ты мне

То о Скрябине и Равеле,

То о Кафке, то о Моне…

 

Не давая себе потачки,

Лишь поэзией был согрет…

И осталось еще полпачки

Недокуренных сигарет.

 

Смотришь с памятника - так странно,

Не на нас, а куда – то вдаль.

Не туда ли ушел так рано,

Уронив перо на скрижаль?

 

Н.М.Скребов